Кладет акация на плечи
ладони колкие свои,
лишь севастопольские встречи
в воспоминанье призови.
Кривая улочка пылится.
Дрожит над Корабелкой зной.
Двадцатилетнего счастливца
на звонкой вижу мостовой.
Идет неспешными шагами,
форся подковками штиблет,
а в проходном дворе, как в раме,
его богини силуэт.
Молю мгновение продлиться:
она, как видно, сгоряча,
еще не вспугнутая птица,
его касается плеча...
Какой исполненная грации
она с ним выйдет из кино!
Смешно облизывая пальцы,
дурачась, делит эскимо.
Не исчезай, еще немножко
продлись, видение, пока
ее порвется босоножка
у папиросного ларька…
... Кладет акация на плечи
ладони колкие свои,
лишь севастопольские встречи
в воспоминанье призови.
Средь перекрашенных скамеек
не крутят старое кино,
и за одиннадцать копеек
купи попробуй эскимо.
